«Роман «Двенадцать стульев» – это превосходный образчик комического романа. Веселый, смешной и трогательный, он обладает еще отличными качествами – там есть настоящее знание жизни, и шарж и гротеск только подчеркивают это знание и делают роман в полной мере сатирическим».

                            Михаил Зощенко

Роман Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Двенадцать стульев» существует в литературе почти 90 лет. Он изобилует таким количеством остроумных положений, ярко разработанным сюжетом, сочно очерченными типажами, что по-прежнему возбуждает живой интерес читателей.

Но редко роман этот  рассматривается как книга путешествий и приключений. А ведь основа романа – именно путешествие. В романе погоня за стульями происходит по поволжско-кавказско-крымскому маршруту, проложенному предыдущими поколениями туристов, но не забытому туристами дня сегодняшнего.

Одним из мест этого маршрута стал Пятигорск. В погоне за сокровищами герои романа «12 стульев» провели в Пятигорске и его окрестностях несколько дней. Корреспондент журнала «Вокруг света» проехал по местам славы Остапа Бендера и Ипполита Матвеевича и понял, что смешных сюжетов на курорте за сто лет не убавилось.

Указатели с названиями городов на горе Машук. Где-то здесь концессионеры въехали в Пятигорск. 

Был воскресный вечер. Все было чисто и умыто. Даже Машук, поросший кустами и рощицами, казалось, был тщательно расчесан и струил запах горного вежеталя. Дачный поезд, бренча, как телега, в пятьдесят минут дотащил путешественников до Пятигорска. 

«Первой целью нашего путешествия был Провал – природный колодец на южном склоне горы Машук, увековеченный в романе «12 стульев» в качестве билетно-кассового стартапа Остапа Бендера.

На подъезде к Провалу, я вышел вслед за гидом из машины. Площадка перед штольней, ведущей к подземному озеру, была богато вымощена плиткой; над будкой с сувенирами развевался красный флаг с серпом и молотом, а ее витрины предлагали широкий ассортимент икон, магнитов и кружек. Два каменных льва жались к облицованной плитами парадной стене пещеры.

Венчал композицию сам Остап Бендер, отлитый из бронзы в натуральную человеческую величину и поставленный у входа с пачкой билетов в руке и стулом под боком. Возле достопримечательности было тихо и безлюдно (скорее всего, сказывались жара и рабочий полдень), и только натертый до блеска нос великого комбинатора свидетельствовал о том, что здесь кто-то бывает».

Остап сбегал в писчебумажную лавчонку, купил там на последний гривенник квитанционную книжку и около часу сидел на каменной тумбе, перенумеровывая квитанции и расписываясь на каждой из них…

Остап остановился у входа в Провал и, трепля в руках квитанционную книжку, время от времени вскрикивал:

 – Приобретайте билеты, граждане! Десять копеек! Дети и красноармейцы бесплатно! Студентам – пять копеек! Не членам профсоюза – тридцать копеек!

Остап бил наверняка. Пятигорцы в Провал не ходили, а с советского туриста содрать десять копеек за вход не представляло ни малейшего труда. Часам к пяти набралось уже рублей шесть. Помогли не члены профсоюза, которых в Пятигорске было множество. Все доверчиво отдавали свои гривенники…

«Штольня заканчивалась металлической решеткой, пресекающей любые попытки искупаться в «небольшой лужице малахитовой зловонной жидкости», знаменитой своим целебным действием. Заметив легкое разочарование на моем лице, гид робко предложила: «Может, сходим к бесстыжим ваннам?»

«А почему они бесстыжие?» – поинтересовался я. На губах моей собеседницы промелькнула ухмылка. Выдержав интригующую паузу, гид сказала: «Потому что купаться в них принято нагишом».

Я с воодушевлением согласился. Однако меня постигло жесточайшее разочарование... Молодых в горячих источниках не оказалось. Там плескались «воспитанницы 2-го дома Старсобеса» (в купальниках).

Да и источники обмельчали. Теперь командуют парадом «сравнительно честные способы отъема» денег у населения: основную часть бюветов занимают лавки, полки которых заставлены целебными сборами от пьянства и табакокурения, средствами, улучшающими рост бороды и усов, всевозможными местными афродизиаками из павлиньего помета, шишек и меда и прочими приворотными зельями».

Скульптура «Орел», олицетворяющая, по задумке скульптора Л.К. Шодкого, целебную силу источников (орел терзает змею, символизирующую различные болезни). 

«Путь к бюветам пролегает через парк «Цветникъ». Когда-то здесь прогуливались великосветские пациенты, ведя неспешные предобеденные беседы, а герой не совсем уже нашего времени Печорин обольщал княжну Мери». 

…В «Цветнике» было много музыки, много веселых людей и очень мало цветов. В белой раковине симфонический оркестр исполнял «Пляску комаров». В Лермонтовской галерее продавали нарзан. Нарзаном торговали в киосках и в разнос. 

Никому не было дела до двух грязных искателей бриллиантов. 

– Эх, Киса, – сказал Остап, – мы чужие на этом празднике жизни… 

Остап задумчиво обошел кругом Воробьянинова. 

– Снимите пиджак, предводитель, поживее, – сказал он неожиданно. 

Остап принял из рук удивленного Ипполита Матвеевича пиджак, бросил его наземь и принялся топтать пыльными штиблетами. 

– Что вы делаете? – завопил Воробьянинов. – Этот пиджак я ношу уже пятнадцать лет, и он все как новый! 

– Не волнуйтесь! Он скоро не будет как новый! Дайте шляпу! Теперь посыпьте брюки пылью и оросите их нарзаном. Живо! 

Ипполит Матвеевич через несколько минут стал грязным до отвращения. 

– Теперь вы дозрели и приобрели полную возможность зарабатывать деньги честным трудом. 

– Что же я должен делать? – слезливо спросил Воробьянинов. 

– Французский язык знаете, надеюсь?

– Очень плохо. В пределах гимназического курса.

– Гм… Придется орудовать в этих пределах. Сможете ли вы сказать по-французски следующую фразу: «Господа, я не ел шесть дней»?

– Мосье, – начал Ипполит Матвеевич, запинаясь,– мосье, гм, гм… же не, что ли, же не манж па… шесть, как оно: ен, де, труа, катр, сенк… сис… сис… жур. Значит, же не манж па сис жур.

– Ну и произношение у вас, Киса! Впрочем, что от нищего требовать!

Ну, Кисуля, а в каких пределах вы знаете немецкий язык?

– Зачем мне это все? – воскликнул Ипполит Матвеевич.

– Затем,– сказал Остап веско, – что вы сейчас пойдете к «Цветнику», станете в тени и будете на французском, немецком и русском языках просить подаяние, упирая на то, что вы бывший член Государственной думы от кадетской фракции. Весь чистый сбор поступит монтеру Мечникову. Поняли?

…Никогда,– принялся вдруг чревовещать Ипполит Матвеевич, – никогда Воробьянинов не протягивал руки.

– Так протянете ноги, старый дуралей! – закричал Остап.

«Ипполит Матвеевич пробавляется здесь до сих пор: памятник концессионера собирает монеты в бронзовую шляпу у входа в парк. Присмотревшись повнимательнее, я обнаружил, что «гигант мысли» состоит из нескольких частей... Он явно когда-то был наспех распилен «болгаркой» и соединен снова. «А Киса, никак, завсегдатай пункта приема цветных металлов?» – спросил я экскурсовода, показывая на швы. Она утвердительно кивнула головой, но вдаваться в подробности не стала, выдохнув извечное «воруют».

Из Пятигорска герои Ильфа и Петрова отправились за стульями по маршруту «Тифлис – Владикавказ – Ялта – Москва», а мы распрощались с литературным наследием Пятигорска и отправились в другие места Северо-Кавказского федерального округа».

Сидоров, К. Киса и Ося здесь были / Кирилл Сидоров. – Текст : непосредственный // Вокруг света. – 2020. – № 4. – С. 74–81. – (Классический маршрут).

Фото: Елена Афонина, Сергей Фадеичев, Руслан Шамуков, Антон Подгайко, Екатерина Чеснокова, Денис Абрамов.

Курсивом выделены цитаты из романов Ильфа и Петрова. Впрочем, цитат в тексте статьи много больше, от глаз внимательного читателя они не ускользнут...

И заставят его взять романы Ильфа и Петрова «12 стульев», «Золотой телёнок» и, в который раз, перечитать их.

О.Ю. Фёдорова, ведущий библиограф

методико-библиографического отдела

Центральной библиотеки им. А.Н. Зырянова.